Русская литература активно выступала в защиту армян, но та часть трагических событий геноцида армян, которая нашла отображение в русской художественной литературе и публицистике, является незначительной толикой всех варварств. Официальные документы, собранные в названном выше объемистом сборнике “Геноцид армян в Османской империи” и по сей день далеко не полностью отображают все зверства, учиненные над армянским народом.Особое место и роль в отклике на трагедию армянского народа принадлежит В.Я. Брюсову. Он чистосердечно протянул руку помощи армянам и стал самым большим пропагандистом древней и новой поэзии Армении, когда армянский народ пережил геноцид 1915 г., когда в Западной (Турецкой) Армении было перебито более 1,5 млн. человек, когда там практически не осталось ни культурных очагов, ни армянского народа. Деятельность В. Брюсова в русско-армянских отношениях не имеет себе равных. Она соприкасается с Арменией не только в аспектах: Брюсов — переводчик армянской лирики, составитель и редактор антологии “Поэзия Армении”, критик армянской литературы, автор цикла стихов об Армении, исследователь армянской истории. До середины 1915 г. Брюсов мало был знаком с Арменией, ее историей, литературой и древней культурой. Лишь в июне, когда в Московском армянском комитете назрела идея создания на русском языке большого сборника армянской поэзии, к Брюсову по совету М. Горького обратились представители этого комитете Ал. Цатурян и В. Терьян с просьбой возглавить работу по подготовке и изданию антологии, озаглавленной впоследствии “Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней”. Брюсов сразу положительного ответа не дал. Он пожелал вначале ознакомиться с армянской литературой, историей, и затем лишь ответить. “Мною была прочитана целая библиотека книг, — признавался впоследствии он, — на разных доступных мне языках (русском, французском, немецком, английском, латинском, итальянском)…”. В изучении Армении Брюсов нашел “неиссякаемый источник высших духовных радостей… как историк, как человек науки, я увидел в истории Армении, — продолжает он, — целый самобытный мир, в котором тысячи интереснейших, сложных вопросов будили научное любопытство, а как поэт, как художник, я увидел в поэзии Армении такой же самобытный мир красоты, новую, раньше не известную мне, вселенную, в которой блистали и светились высокие создания подлинного художественного творчества”. Знакомство, а затем и изучение Брюсовым армянской поэзии и истории дало возможность ему стать большим пропагандистом армянской лирики. Он выступил в 1915-1916 гг. с лекциями вначале в Москве и Петрограде, а затем и городах Закавказья. Его деятельность стала новым мощным рычагом поддержания жизнеутверждающего духа армянского народа. Лекции В. Брюсова в Баку, Тбилиси и Ереване имели огромный резонанс и особое звучание. Это были дни торжества и большого праздника армянской культуры. В отличие от лекций в Москве и Петрограде, в Закавказье слушателями В. Брюсова в основном были армяне, люди в той или иной степени знающие армянскую поэзию. Это, естественно, накладывало еще большую ответственность на русского поэта. По возвращении из Закавказья Брюсов написал блестящий вступительный историко-литературный очерк “Поэзия Армении и ее единство на протяжении веков” к антологии “Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней”, вышедшей осенью 1916 г. в Москве под его редакцией и с его примечаниями. Вступительный очерк В. Брюсова к “Поэзии Армении…” тогда явился самым обстоятельным исследованием на русском языке, не утратившем своей актуальности и научной ценности и в наши дни. В нем армянская лирика всех времен была подвергнута глубокому анализу и оценке. В обращении к читателям В. Брюсов справедливо замечал, что “армянская поэзия, особенно поэзия прошлых веков, составляет для большинства русских читателей то самое, что на старинных географических картах означалось белым местом с лаконической надписью: terra incognita — область неведомая. Тем смелее я могу высказать такое предположение, что еще очень недавно и сам я был в положении таких читателей: и для меня поэзия Армении была чем-то неизвестным, с чем я был знаком лишь по смутным и неопределенным слухам”.Описывая обстоятельства, в которых ему пришлось познакомиться с армянской культурой, В. Брюсов говорит о праве армян на внимание других народов: “Мы, русские, как и вся Европа, вспоминаем об армянах лишь в те дни, когда им нужна бывает рука помощи, чтобы спасти их от поголовного истребления озверевшими полчищами султана. Между тем, есть у армян более высокое право на наше внимание и на внимание всего мира: та высокая культура, которую выработал армянский народ за долгие века своего самостоятельного существования, и та исключительно богатая литература, которая составляет драгоценный вклад Армении в общую сокровищницу человечества”.Горькая судьба народа, на протяжении веков являвшегося “яблоком раздора”, ярко отразилась в его поэзии. “Народы, давно сошедшие с мировой сцены, оставили следы в народной душе Армении, и эти следы таинственно оживают в стихах армянских поэтов. Прислушиваясь, мы слышим в средневековой армянской лирике отзвуки седой, нам еле видимой старины”. В. Брюсов подчеркивает не только познавательный интерес армянской поэзии, представляющей русскому читателю новый мир переживаний и обычаев, но и ее величайшую эстетическую значимость. К заслугам В. Брюсова следует отнести и то, что, прослеживая в истории армянской поэзии разнообразные влияния — иранское, эллинское, семитическое, романское, германское, славянское, — он одновременно подчеркивал, что “армянская поэзия, взятая в целом” остается всегда “верным зеркалом народной души”, она “поет о великих торжествах или великих печалях всей своей родины, в созданиях художников всегда воплощены переживания народа”. Конкретный разбор многовековой поэзии армянского народа В. Брюсов впервые в русской критике начинает с произведений устного творчества. Связывая письменную литературу армянского народа с созданием армянского алфавита в начале V в., В. Брюсов справедливо находит, что армянская национальная культура не могла бы иметь столь бурного развития сразу после изобретения алфавита, если бы армяне не пользовались до того греческим или сирийским, или же не имели своего хотя бы несовершенного алфавита. В культуре древнего периода устанавливается определенное влияние Востока и Запада, которое осуществлялось благодаря переводам на армянский язык с сирийского и греческого. Изучение истории и поэзии Армении, ее критическое осмысление, а затем и посещение этой страны дало возможность В. Брюсову написать цикл стихов об Армении. Мане Дунамалян